Всеволод Зельченко

Чадаев, помнишь ли былое? А я не помню, нет — Обрыдла ария героя Австрийских оперетт,

Психея прослюнявит выдох, Облапив травести — Да хуже нет в утробных водах Барахтаться, прости.

Волшебный грошик на ладони, Как выпадет, несу — Но памятую о погоне, И в сумрачном лесу

Не оглянусь, от поворота Заслышав не впервой В начале жизни запах пота И крошки меловой.

Среди долины, ровной ровным, На гладкой высоте Я по губам, еще бескровным, Прочту, как на плите

Могильной — лепет, оправданье, Червивая кровать — Правдоподобное преданье, Да тошно свежевать.

Чадаев, отступись, не трогай Ни елку, ни лото, Ни шагу стоптанной дорогой В младенчество — не то,

Когда отступит провожатый, В урочище теней Оно блеснет тебе фиксатой Улыбкою своей.